...о телевидении / декабрь 2001 г.
Нормальный человек всегда с некоторой брезгливостью наблюдает за роющимся в отбросах бомжем. Несмотря на это, он возвращается домой и спокойно включает телевизор, никакие перекрёстные ассоциации его при этом не мучают.
Да, я хочу сказать, что телевидение — та же помойка. Есть ограниченное количество хороших фильмов. Есть ещё более ограниченное количество независимых аналитических программ. И совсем немного хороших информационных.
Всё остальное представляет собой пресловутый чёрный пи-ар, слегка разбавленный голубой жидкостью. Нет, я не склонен верить в страшные масонские методы зомбирования мирного населения 25-м кадром или в илоно-давыднутые частоты, после прослушивания которых вся страна бежит голосовать за очередного черномырдина. Этого просто не нужно. Значительно безопаснее и дешевле подавать идеи таким образом, чтобы обыватель считал их своими собственными. Опять же, и здесь не надо изощряться. Рядовой гражданин собственных идей попросту не имеет, а потому мирно кушает одну из прозвучавших с экрана точек зрения, а после непродолжительного переваривания — усваивает её в качестве собственной. Гражданин продвинутый гордо считает, что знает о суггестивных методах всё, в результате чего его накрывает вторая, чуть более изощрённая волна.
Это происходит в России. Это происходит в Америке. Это происходит вообще во всём мире, кроме одной страны, где телевидение запрещено, и некоторых других, где оно разрешено, но нет телевизоров.
Раз.
Странная вещь: оказывается, что существуют два разных цветовых пространства: «пассивное» и «активное». Первое питается отражённым светом и является естественным для нас с вами, тогда как второе порождается сияющими люминофорными точками и воздействует на глаз несколько иначе.
Беда в том, что человек, привыкнув к интенсивным раздражителям «активного» пространства, оказывается практически неспособным воспринимать весь динамический диапазон пространства «пассивного». Грубо говоря, картины старых мастеров начинают казаться слишком тёмными, а любая визуальная информация при недостаточно ярком освещении воспринимается «как-то не так» (это уже из области психологии). И если, к примеру, ухудшение слуха, провоцируемое мини-плейерами, становится заметным достаточно быстро, то в нашём случае всё оказывается гораздо сложнее: поскольку явного снижения остроты зрения не происходит, нет причин жаловаться, и процесс легко переходит ту грань, после которой полная реабилитация уже невозможна.
Два.
Наконец, если два предыдущих пункта можно воспринять как более или менее безобидную ересь, то третий при ближайшем рассмотрении просто обиден.
«Интерес», который мы обнаруживаем в общении с тем или иным человеком, в значительной степени зависит от его способности производить идеи. Если, конечно, этот интерес не заключается в совместном распитии пива под мерное жужжание какой-нибудь «формулы». Перефразируя Лема, можно заключить, что телевидение представляет протез действительности, подставляя мексиканские страдания вместо настоящих переживаний, комиксы вместо классики и кашпировского вместо чуда. И приходит момент, когда любитель пощёлкать кнопками пульта обнаруживает, что может почувствовать себя «на уровне» только среди таких же, как он, умственных инвалидов, способных лишь на скверный пересказ телесюжетов.
Три.
...
«Сестра, а где доктор? Кто-нибудь займётся мной, наконец?»
«Молодой человек... все на Санта-Барбаре, вы уж как-нибудь сами...»
...о знаниях и эрудиции
наверх
|  |
|
