Быль из былых времён / 5 сентября 2008 г.
Автор: George
Работать лень. Вот, вспомнилась одна совершенно правдивая история, случившаяся весной 1946 года с дядей Мишей — другом моего отца. Уже в шестидесятых годах они работали вместе в одном пароходстве, регулярно собирались по праздникам и регулярно рассказывали истории из своего прошлого. Эта история повторялась часто — по просьбе слушателей, которые пытались поймать рассказчиков на проворечиях (никогда не получалось) строили догадки и предположения. А дети (позже — подростки) с восторгом рассказ слушали.
Вот и вы послушайте. Ещё раз говорю, что история правдива. И что всё это было, так никто никогда и не узнал.
Дело происходит в Баку весной 1946 года. Дядя Миша — полковник Советской армии. Служит при штабе округа. Дяде Мише 25 лет. Он вступил в войну в августе 1941 года, в возрасте 20 лет. За всю войну сделал один выстрел, да и тот в тире. Зато у него восемь орденов, один другого краше (орден Ленина, три ордена Красной Звезды, три ордена Отечественной Войны всех степеней и Боевого Красного знамени). Дядя Миша считает, что ордена дали зря, начальство считает иначе (я тоже считаю, что не зря, но это другая история).
Дядя Миша снимает холостяцкую квартиру в пяти минутах неспешной ходьбы от большого городского парка. В этом же районе снимают квартиры и другие молодые офицеры разных частей. Мой отец — юный лейтенант ВМС, делит квартиру с тремя товарищами-моряками. Они дружат с дядей Мишей (как подружились, это тоже другая история).
Теплым весенним вечером дядя Миша заканчивает дежурство по штабу, сдаёт пост и отправляется пешком домой. Настроение приятное, умиротворенное. На душе тепло. Он в военной форме, на боку пистолет (в те времена оружие ещё на сдавалось при сдаче дежурства). На руках — лайковые перчатки, которые в те годы были уставной частью формы старших офицеров. Идти без перчаток — нарушение формы одежды, можно угодить под наказание.
Проходя мимо парка, дядя Миша решает в парк зайти и прогуляться по его аллеям — дома никто не ждет, скучно, погода располагает, кушать не хочется... Он заходит в парк, бродит по дорожкам, затем садится на скамеечку и спокойно, ни о чем не думая, проводит на ней то ли полчаса, то ли немного больше.
Темнеет. Быстро, как всегда на юге. Дядя Миша спохватывается и быстро идет к выходу из парка. Напоминаю, что это 1946 год, бандиты чувствуют себя вольготно, в бой вступать желания нет. Дядя Миша выходит из ворот парка, идёт домой. До квартиры — пять минут ходьбы, не больше. Ни в парке, ни на улице — никого, ни одного человека. На полпути он вдруг спохватывается — на руках нет перчаток. Забыл на скамейке. В это время на улице уже ночь. Светит полная луна. Фонари еле горят — экономия света.
Делать нечего, надо возвращаться в парк: перчатки — дефицит, стоят очень дорого, да их и не достанешь. Утром, конечно, их уже не найдешь. А сейчас, когда вообще никого на улице нет, перчатки, конечно, лежат на скамейки, где дядя Миша их и позабыл.
Ладно, быстрым шагом до парка минуты две ходьбы, не больше. И по парку до скамейки — столько же. Ерунда, одним словом.
Дядя Миша доходит до ворот и тихо радуется, что в Баку ворота сада не запираются на ночь, как в Москве (он эту деталь запомнил, вот насколько все детали сохранились в памяти). Входит в парк. Светит луна, никаких фонарей в парке нет.
И вдруг, в свете луны, Михаил видит на асфальтовой дорожке банкноту. Наклоняется, поднимает. Это 100 рублей. Однако. Пустячок, а приятно. Сложно дать примерное соответствие нынешним деньгам, но представьте себе, что вы нашли бумажку в 100 долларов — вот-вот, как раз такие ощущения.
Дядя Миша, не успев разогнуться, мельком удивляется тому, что не заметил деньги 5 минут назад, когда выходил из парка. Ведь валялась банкнота на середине дорожки. И не успев удивиться, вдруг видит другую точно такую же банкноту — в метре от первой. Удивляется еще больше — он что, две банкноты не заметил? Делает шаг, поднимает вторую бумажку. Ещё сто рублей.
И тут замечает — еще через шаг, третью. Чуть дальше — четвертую. И в тусклом свете луны видит дорожку из банкнот. Сторублевых, пятидесятирублевых, двадцатирублевых, десятирублевых — разных достоинств. Но много. Некоторые лежат в метре друг от друга. Другие — почти сплошь. Но деньги не раскиданы кучами, не лежат ворохом. Только ясно видная дорожка из денег. Дорога, которая уходит в даль, в глубину городского сада.
Пять минут назад, когда дядя Миша из парка выходил, денег, конечно, не было. И дядя Миша никого ни в вечернем парке, ни на ближайших улицах не видел. Ни одной машины не проехало. Тишина. А теперь в темноте, при лунном свете, дядя Миша ясно видит тысячи рублей, валяющихся на дороге. Точнее, как бы выложенных дорожкой посерединке асфальтовой парковой тропы.
Первая мысль дяди Миши: бандюганы заманивают! Но вторая мысль более логична: — Куда заманивают? Кого заманивают? Кто ночью в парк пойдет, кроме забывшего на скамейке перчатки офицера. А его и заманивать не надо — он и так до перчаток дойдет за милую душу. А кого еще заманивать тысячами рублей в 46 году, когда народ беден и такими деньгами даже заманивать-то некого.
Ну, одним словом, дядя Миша расстегивает кобуру, вытаскивает пистолет и идет вперед, беспрестанно поднимая банкноты. Когда кучу в руке уже держать неудобно, он засовывает скомканные деньги в карман и начинает собирать новые.
Сворачивает с главной дороги на тропу, которая ведет к нужной скамейке. А денежная дорожка ведет туда же, как будто специально. Дяде Мише становится не по себе. Страшно становится. Человек в советском лагере сидел, так коменданта не боялся, а тут боится. И то — ситуация невероятная. Даже ущипнул себя — не спит ли. Нет, вроде бы, наяву дело происходит. Деньги лежат ровной дорожкой под луной, уходя всё дальше в глубину парка.
Дядя Миша стискивает зубы и даёт сам себе слово: — Дойду до скамейки, заберу перчатки и домой. Дальше — ни шагу!
Доходит до скамейки. Перчатки — вот они, как лежали, так и лежат. А банкноты мимо них проходят и дальше устремляются. Под лунным светом.
Дядя Миша поднимает последнюю свою бумажку — аккурат напротив перчаток. Делает шаг дальше, чтобы подобрать следующую, но сам себя одергивает: — Стоять! Дал же слово, не дальше перчаток!
Разворачивается, и выходит из парка. Бежит к друзьям-морякам, которые садятся ужинать. Поднимает их грозным кличом: — В ружьё, взять оружие, за мной, объясню по дороге. Ребята понимают, что происходит нечто серьезное, бегут с Михаилом в парк. По дороге он сбивчиво поясняет ситуацию, в доказательство достает охапку банкнот из кармана.
Офицеры вбегают в парк. Бегут к той скамейке. С момента ухода дяди Миши прошло минут десять, вряд ли больше. На дороге пусто. Ни рублика. Ничего. Как будто денег не было. Ребята обходят весь парк, оглядывают окрестности — ни бумажки, ни дуновения ветерка. Ничего и никого.
Друзья возвращаются домой и считают деньги. Около 10 тысяч рублей — примерно, тысяч десять долларов, если по ценам считать.
На следующий день Михаил пишет рапорт и сдает деньги начальству. Еще через день генерал дядю Мишу вызывает и поясняет тому, что нигде не было грабежа, кражи такой суммы, пропажи денег и тому подобного. И что при подобных обстоятельствах дело лучше замять — а то бакинский штаб цирком считать будут — хохоту будет на весь Союз. А раз преступления не было, а была находка денег, то пусть дядя Миша что хочет, то с ними и делает.
На всякий случай, Михаил с друзьями-моряками договаривается, что нашли они тысячи две рублей (такую сумму могли насобирать и вернуть, если что). Риск, в принципе, невелик. Если дело вскроется, то начальство покроет, ну, наложат выговор по партийной линии...
Как ни странно, деньги не пропили. Но проели. Вино в Баку было хорошего качества. И продавалось не по коммерческим, а по обычным ценам — гривенник литр (столько же стоил телефонный звонок из телефона-автомата). А с едой даже в Баку в 46 году было не очень. Поэтому бравые моряки-лейтенанты и юный полковник, которому в жизни не довелось погулять, просто обошли все коммерческие рестораны. И ходили месяца два. На большее фантазии не хватило. Потом деньги закончились. А история не забылась. И до сего дня никто не знает, что же это такое было. Откуда деньги взялись, куда делись...
Конец.
Читайте также следующие байки про дядю Мишу:
- Как дядя Миша сделал наколку с профилем фюрера.
- Как дядю Мишу бил советский майор за то, что нашел у дяди Миши портрет Гитлера, а дядя Миша при каждом ударе гордо кричал: — Хайль Гитлер!
- Как дядю Мишу выгнал из дома папа-раввин, узнав, что у сына выколот на руке профиль Гитлера.
- Как дядя Миша надел на пионерский сбор Железный крест, сказав, что его попросили рассказать о «первом в жизни ордене», вот он просьбу и выполнил.
- Как дядя Миша арестовал моего папу и за какой выкуп освободил.
- Как дяде Мише дали отказ на эмиграцию из СССР в Израиль, и как он всё-таки разрешения добился.
И другие рассказы про дядю Мишу. Но все они — правдивые.
наверх
|
 |
|
