Морская звезда / август 2006 г.
Автор: Алексей Пискунов
Они пьют, не двигаются и едят. Едят, не двигаются и пьют. Не двигаются, пьют и едят. Я тоже хочу не двигаться. Точнее не двигаться, не двигаться, не двигаться и пить. Необходимость двигаться меня раздражает. Слева медленно тащится жареная креветка. Теперь ее ест неподвижная старуха. Немного дальше мужик засовывает в рот огромный гамбургер. Вспомнился старый фильм Зорро, там толстый неуклюжий ел весь фильм бутерброды из целого батона. Это начало сплошного пляжа. Справа океан. Неподвижные едят лицом к океану. Осталось километра два третьего круга. Час дня, воскресенье, пляж залит солнцем. Солнце стерло память о слове прохладно.
Слева у каждого десятого в руках мороженое. Полкруга (5 километров) назад я видел морскую звезду. Мне ее стало жалко. Они лижут белое, красное, коричневое, желтое мороженое. Морскую звезду мыл прохладной пресной водой удачный откормленный негритенок. Мне заходить в туалет было незачем, я уже полчаса как перестал потеть. Из меня ничего не вытекло. Это был самообман, хотел вспомнить что значит слово прохладно. Я стоял перед умывальником смывая кристаллы пота с лица и смотрел как негритенок моет звезду. Низ морской звезды был белый, похожий на рифленую подошву неодеванных кроссовок. Она была большая и красивая, на четыре моих ладони.
Слева жарят барбикю, от вида огня становится противно. Огонь кажется фиолетовым. За барбикюшницей очередная линия из мороженного. Они не двигаются и едят. Я выбежал в 8:30, облаков не было с утра. Небо кажется сине-фиолетовым. Верх звезды был сочно фиолетовый. Был отлив, она лежала на солнце, негритенок подобрал ее и потащил мыть в туалет. Морские звезды не любят пресную воду. Мне ее опять стало жалко. Мне бежать остался километр, а она была слишком красивая, она не вернется в океан.
Возле каждого неподвижного лежит жидкость. Вода в двухсотграммовых бутылках, мороженое гляссе из старбакса, желтые, коричневые, оранжевые напитки с кусочками льда. Я опять уже покрылся кристаллами соли. Меняю кристалл на дейтерий, хрен там. Кристалл никому не нужен. Толкать ноги надо тем, что осталось. Второго дыхания не бывает. Блин, опять. Опять с фотоаппаратом, опять китайцы. Никак не привыкну. Китайцы вынуждают меня поворачивать, удлиняя дорогу. Сейчас начнется небольшой подьем. К подъему я привык. Он есть всегда, даже когда нет китайцев. Как долго она будет задыхаться без соленой воды?
Остановка, ложиться на траву сооблазнительно, но мысль о расплате при подъеме заставляет меня идти к скамейке. Все равно по дороге. Стройная длинноногая на скамейке грациозно облизывает верхний шарик итальяского мороженого illy и легко забрасывает ногу за ногу. По моим ногам, от ступней к пояснице струится тупая боль. Рядом со стройной длинногой стоит недопитый прозрачный стакан с кусочками льда. Почему всегда прозрачный?
Напиток похож на апельсиновый сок. Прохладный — это как? Кое-как удалось оторвать взгляд от ее сока. Передо мной неподвижные пьют и едят, пьют и пьют. Сверху в глаза светит солнце, отраженное от неба, снизу в глаза светит солнце, отраженное от океана. Солнце не раздражает, оно просто смыло память о слове прохладный. Начал смотреть вниз на ноги, по голеностопу гуляют медленные судороги: вверх — вниз, вниз — вверх. Заныло сухожилие под правым коленом. Стройная длинноногая начала слизывать второй шарик. Разгибатели на моих ногах не хотят сгибаться и не хотят разгибаться. Я затолкал себя руками на прямые ноги. Некоторое время удалось не шататься. До возможности не двигаться осталось двести метров.
Допил сок от салата, помыл два помидора, взял солонку, отобрал недопитое пиво приятеля и начал не двигаться. Два часа десять минут, на бег ушло пять часов сорок минут. К трем часам ушла боль из ног. Ноги начинали саднить если ими двигать. Хорошо при двух носках нет водянок. Начали раздражать кристаллы соли. В три десять я вышел из душа и начал не двигаться опять. Если бы приятель не спрашивал каждые три минуты: «есть будешь? пожарить тебе колбасу?», это можно было бы назвать счастьем.
наверх
|  |
|
